– Телефон отчасти меняет тембр… Но мне кажется, что это вполне мог быть ваш голос, Соня.

– Да, странная история… – обвел присутствующих глазами Пьер. – Ты ведь не звонила?

– Нет.

– Расскажи теперь ты, как дело было, – руководил ее муж.

Соня задумалась. Как это было? Она подошла к телефону…

– Это Соня? – спросил незнакомый мужской голос с иностранным акцентом.

– Да, это я. С кем я говорю?

– Здравствуйте, Соня, вы говорите с Максимом.

– Максим? Вы Максим из России?

– Он самый, – игриво ответил голос. – Я рад с вами познакомиться.

– Я тоже, – неуверенно произнесла Соня. Она была удивлена этим звонком. – С приездом!.. Как вам нравится во Франции?

– Хорошо. Я вам звоню по причине Арно. Вы, может быть, волнуетесь?

– Конечно! Где он? Что случилось? Он должен уже быть у меня!

– Не надо так волноваться, дорогая Соня, с ним все в порядке, он спит.

– Спит?!

– Спит. Он немножко пьяный. Я пришел, он спит. Он проснулся и попросил меня позвонить вам, чтобы вы не волновались. Он к вам завтра приедет.

– Как же так… – растерялась Соня. – Вас никто не предупредил разве? Ему пить нельзя!

– Не надо меня обвинять, дорогая Соня. Когда я приехал, он уже был пьяный. Я здесь ни при чем.

– Я… Извините, что я… Я подумала…

– Это не страшно, не извиняйтесь. Я за ним послежу, не надо беспокоиться ни о чем. Завтра он к вам приедет.

– Спасибо, Максим… Нехорошо как получилось… Вадим расстроится… Не пускайте папу никуда сегодня, пусть уж спит. Я… могу вас попросить?..

– Все, что угодно.

– Не позволяйте ему больше пить. Пожалуйста, сделайте все, чтобы он больше не выпил ни капли!

– Я все сделаю.

– Скажите ему, когда проснется, что я жду его завтра на обед, к двенадцати. Ладно?

– Конечно. Все будет в порядке. Я ему абсолютно скажу. Он завтра абсолютно приедет.

– Спасибо. Извините еще раз и… рада была с вами познакомиться. Надеюсь, что мы скоро встретимся… До свидания, до встречи!

– Я тоже надеюсь на скорую встречу. И всего доброго, Соня!

– Вот так примерно… – Соня умолкла.

– Ну, – сказал Максим, – и вы узнаете мой голос?

– Я не запоминаю голоса. То есть, если бы голос был особенный, я бы запомнила, но это был нормальный голос, вежливый, довольно приятный… Как у вас, Максим.

– А у вас есть свидетели, что я вам звонил? Кто-нибудь присутствовал при разговоре? – атаковал Максим, против воли перенося свое раздражение против Пьера на Соню.

– Вы подозреваете, что моя жена лжет? – ледяным голосом спросил Пьер.

– Ну вы же подозреваете, что я лгу.

– Я вас не знаю.

– А я не знаю вашу жену. Так есть у вас свидетели этого звонка?

– Нет, – ответила Соня, ни на кого не глядя. – Пьера не было дома, он пришел позже.

– Допустим, как выражается наш хозяин, – Максим иронично поклонился в сторону Пьера, – что такой звонок был на самом деле. В котором это было часу?

– Двадцать минут шестого. Я на часы смотрела, потому что папу ждала. Он не обещал точно, все-таки со съемок, мы просто договорились примерно к четырем часам… После половины пятого я начала немного беспокоиться и дважды звонила к нему на квартиру, но телефон не ответил. А потом вы позвонили, двадцать минут шестого.

– А мы когда пришли, Вадим?

Вадим стал загибать пальцы, что-то считая.

– Примерно в то же время, должно быть, – наконец сообщил он. – После пяти. В начале шестого.

– Значит, – повернулся к нему Пьер, – у Максима была возможность позвонить в это время. Ты сразу ушел?

– Сразу, – сокрушенно ответил Вадим.

– Это ничего не доказывает, – возразил Максим. – Если у меня была возможность позвонить, то это еще не значит, что я звонил!

– Не значит, – согласился Пьер, – но и не значит, что вы не звонили. Пока ничего не говорит против этого предположения.

– Так же, как ничего не говорит против предположения, что это звонила Соня.

– Я не звонила, – сказала она твердо.

– Я тоже.

Повисла пауза.

– Я не делаю таких ошибок во французском, – нашелся наконец Максим. – «Абсолютно скажу», «по причине Арно»… Ерунда какая-то.

– Верно, – сказала Соня. – Вы очень хорошо говорите по-французски. – Она легонько улыбнулась Максиму, и он снова ощутил медлительный наплыв крупным планом прямо в черную сердцевину магических медовых глаз… Но вынырнул. – И вот еще что… – добавила Соня. – Акцент… Акцент не такой, как у Максима. У Максима хорошее произношение, акцент совсем легкий. И «р» французское, даже когда он быстро говорит и волнуется. А у того, кто звонил, «р» русское, твердое, раскатистое. Кажется, это был не Максим!

– Так… – сказал Пьер. – Похоже, что у нас есть еще один русский.

– В таком случае у нас есть еще одна Соня, не забудьте, – заметил Максим.

– Знаете, что я вам скажу, – вдруг вмешалась Маргерит, – если бы меня попросили изобразить русский акцент, я бы говорила примерно так же.

– Я как раз об этом же подумал! – вскричал Вадим. – Кто-то изобразил русский акцент. Вряд ли мы имеем второго русского. Скорее мы имеем кого-то, кто хотел выдать себя за Максима! Что, собственно, и сделал.

– И за Соню? – подал вдруг голос Жерар.

– И за Соню…

– Я же говорила, с папой что-то случилось, что-то нехорошее! Надо обращаться в полицию, Пьер!

Соня вскочила. Ее била дрожь. Пьер встал, вышел в переднюю, вернулся с большой черной шалью, которой ласково укутал ее, как ребенка. Максим неожиданно поймал два взгляда, два разных и в то же время в чем-то схожих взгляда: один из них, принадлежащий Жерару, проследил за действиями заботливого супруга с угрюмой и бессильной завистью; другой, принадлежащий Этьену, бегло сопроводил взгляд отца и вспыхнул откровенной ревностью. Максим только не понял, была ли это ревность сына или ревность мужчины, но ему сделалось неприятно.

– Конечно, мы позвоним в полицию, дорогая, только сначала нужно разобраться, что мы можем сказать полиции… Сядь, деточка, успокойся, ладно? Сейчас нужно сосредоточиться. Ты успокоилась?

Соня кивнула. Ее трясло.

– Так вот, подумай теперь и ответь мне: это не мог быть голос твоего отца? Твоего отца, который с какой-то целью – мы пока не знаем, с какой – решил нас всех разыграть?

Все с изумлением уставились на Пьера.